Шарендо-Панасюк: Я понимала, что может быть ситуация, когда даже детьми придется пожертвовать
Бывшая политзаключенная Полина Шарендо-Панасюк объяснила, как в заключении делала выбор между детьми и героизмом.
«Мне бы не хотелось сидеть ни одного дня, ни одной секунды. Я не была готова сидеть. [Но] я понимала, что определенное время пробуду в плену. (…) И ты понимаешь, что в такой ситуации, в которой находится Беларусь, это может длиться годами. Но готовым к этому быть нельзя никогда», — отмечает Полина Шарендо-Панасюк в интервью Никите Мелкозёрову в ток-шоу «Жизнь-малина».
На замечание относительно того, почему она выбрала самый сложный способ прожить заключение, женщина ответила, что нужно отличать простых людей, которые попали за решетку по политическим мотивам, и политиков. Отсюда, по её мнению, и разные требования к таким людям.
«Если обычный человек, ему, понятно, можно простить. (…) Многие еще в СИЗО в 2021 году даже без всякого давления уже строчили эти помиловки. Люди, которые декларируют себя политиками, белорусскими деятелями… Конечно, это очень тяжело, но ты понимаешь, что в определенной степени ты должен собой жертвовать.
Ты должен быть примером несокрушимости, примером того, что белорусская идея стоит того, чтоб за неё терпеть, жертвовать за неё здоровьем, как это делают те женщины, которые остались в Заречье (колония под Речицой — НН). Вот для меня эти люди — действительно герои».
Полина замечает, что, делая свой выбор в пользу несломленности, она думала о детях. И объяснила, как делала этот выбор:
«Я понимала, что может быть ситуация, когда даже этим придется жертвовать. Я это допускала. Во-первых, моих детей удалось эвакуировать из Беларуси. (…) Твой мозг, твое сознание на две части разделяется. Одна часть — что это семья, дети. Ты женщина, дети останутся без матери.
Вторая часть — это то, что есть я как политик, как деятель, есть Беларусь, свободы которой, независимости которой нам нужно добиваться. Если я так сразу сдамся, то чего я стою как человек. Я бы не простила себе самой, если бы пошла на их условия сразу».
Мелкозёров заметил, что в итоге Полине все же пришлось сыграть в игру, предложенную режимом, и спросил, есть ли разница между тем, чтобы это произошло на несколько лет раньше:
«Наверное, есть. Если вы в первый год идете на их условия, тогда понятно, что вас легко сломать. И если вы идете на их условия уже только, так сказать, с ножом у горла, четыре года продержавшись. Это другой уровень просто. Я пошла на эти условия под невероятным давлением, понимая, что в противном случае меня просто убьют».
«Не пойти на их условия, а сыграть в их игру. У нас война. Надо вырасти с детского уровня политики и перейти на более серьезный уровень. И игра с этими палачами — это уже более высокий уровень», — доказывает Полина и вспоминает примеры из истории.
«Мы знаем, что великий князь Витовт в политических целях переходил несколько раз из православия в католичество. Мы знаем, что французский король Генрих IV также из протестантизма перешел в католичество.
Для меня это было что-то вроде этого. Это была игра уже совсем другого уровня, чем просто выйти на площадь с плакатом или с цветами».
«Я понимаю, что мне никто бы и слова не сказал, но я бы не простила это себе. И та же самая позиция у Ольги Майоровой, у Виктории Кульша и Елены Гнаук. Мы за Беларусь пойдем до конца.
Насколько высок моральный дух у этих женщин, и мужчин, которые тоже на это не идут. Для меня это действительно возрождение нации. Потому что нация формируется не в благоприятных условиях, когда все тепло, уютно и комфортно, а когда такое пограничное состояние, когда вопрос жизни и смерти, свободы и несвободы. И человек проявляется в этих ситуациях. И это побеждает все зло. Зло против этого ничего не может сделать», — доказывает Шарендо-Панасюк.
На вопрос, обсуждался ли в семье её выбор, простила ли её семья, женщина ответила:
«Я понимаю, что семья, конечно, простила бы это. Но политик живет в стеклянном доме, как говорят англичане. Поэтому мы, к сожалению, не можем быть просто матерью или просто отцом. Мы еще и мы».
Комментарии